Письмо Тимуру Бекмамбетову.

В первых строках своего письма позволь поздравить тебя с наступившим Новым Годом и наступающим Рождеством! А также позволь порадовать тебя известием, что твой новый фильм «Ёлки 1914» окупился за 4 дня проката, даже несмотря на всю критику, что лилась на него. Позволь еще раз тебя поздравить и пожать твою крепкую руку!

Пишу я тебе с одной целью, не меркантильных побуждений ради, а токмо ради разумения своего. Не могу никак понять, какую радость тебе доставляет убивать своими продюсерскими проектами российское кино и праздничных дух? Российский кинематограф и так избит, как собака дворовая ссаными лаптями, а ты все продолжаешь способствовать его вырождению. И я бы понял, если бы ты одни «Горько!» да «Выпускные» делал – они вредят только рассудку здравому, а прочему организму сильного урону не наносят. Но Новый год же – это святой праздник, за что ты с ним так? Зачем эти «Ёлки»? «Зачем?!» – вопрошаю я тебя.

Ведь это же такой замечательный праздник. Родители, их младые дитятки и отроки идут по магазинам, покупают подарки, попутно заглядывают в кинотеатры, где, конечно, натыкаются на разрекламированный тобою же собственный фильм. Конечно, они пойдут на него, у них просто выбора нет. Но ты, дорогой Тимур, вместо того, чтобы усилить это волшебное чувство праздника и семейного единения, показываешь им совсем не праздничный фильм. Вроде бы первые две «ёлочные» картины еще можно было назвать смешными и новогодними, но то, что вышло и в прошлом и в этом годе таковыми назвать никак нельзя.

Посмотри сам, для того, чтобы показать праздник, ты выбрал период начала Первой Мировой войны, когда бедность и даже нищета простого народа была помножена на первых жертв бессмысленной европейской войны. Открывающая сцена твоей картины – балл с елками, который быстро превращается в зал лазарета, полный тяжелоранеными солдатами. И главный герой, раненый солдат, который ради того, чтобы затащить симпатичную докторшу в койку, решает отменить царский указ, запрещающий праздничное торжество. Докторша, кстати, не против указа, во-первых, ей этот солдат с безвольным подбородком совсем не нравится, о чем она ему еще в прошлом годе и сказала, во-вторых, она согласна с тем, что страна сейчас не в лучшей форме, чтобы что-то отмечать. Ей каждый день привозят все новых солдат с оторванными конечностями и перемазанных в собственных кишках потенциальных покойников, а солдат пытается развести ее на танец и прелюбодеяние.

И ты, Тимур, подаешь солдату идею – собрать миллион подписей ради отмены царского указа, чтобы он смог устроить в лазарете для себя праздник и получить желаемое. Попутно ты и еще несколько твоих холопов-режиссеров рассказываешь ряд параллельно идущих историй, одна другой трагичнее, одна другой жестче. На определенной стадии твоего фильма, как мною было подмечено, ты перегибаешь палку и этой жестью, и люди, простые зрители со своими детьми, начинают выходить из кинозала практически в полном составе.

Кинематограф – страшная сила, но слово «страшная» ты понимаешь как-то иначе, Тимур. Как ты думаешь, что потом останется в душе у зрителя после просмотра, если он наблюдает историю двух бедных детей, у которых от болезни постепенно умирает кормилица-мать? Она не в состоянии работать, чтобы накормить их, она не в состоянии даже встать с постели, и дети вынуждены бегать по рынку, выпрашивая милостыню на еду и лекарство, а когда, наконец, собирают деньги, самый маленький из них отдает все накопленные копеечки обычной женщине, у которой украли кошелек. Я понимаю, ты хотел сказать, что надо быть добрее к ближним своим. Но ведь проблема в том, что ты не знал, как это сказать. Ты, по сути, уничтожил веру во все хорошее, показал российскую глупость, нищету и беспомощность, сдобрив это совсем не новогодней драмой про детей, которые вот-вот могут остаться сиротами, а потом и умереть от голода.

Тимур, вот скажи честно, ты бы сам стал смотреть такое кино в новый год? Ты уверен, что твои дети и твои внуки, сев рядом с елочкой и распаковывая подарки, захотят смотреть подобное кино по телекоробке? В лучшем случае, они его просто выключат уже через четверть часа, в худшем – в слезах убегут из твоей семьи куда подальше.

Мой тебе совет, Тимур, попробуй снять праздничное кино. Не про то, как царь, наплевав на петиции сам отменяет собственные идиотические указы, не про то, как страдают люди (в отношении «Ёлок 3» – еще и собаки). Попробуй вообще абстрагироваться от политики и тяжелых судеб. Новогоднее кино должно быть легким, волшебным, счастливым и немного (немного!) глупым. Оно должно давать надежду не под самый свой конец, а уже вначале, особенно если ты снимаешь комедию, Тимур. Истории про двух новобранцев, что едут с бабушкой своей возлюбленной в Пермь, а по пути эту бабушку продают, истории про упомянутых голодающих детей, истории про эгоиста, который пытался вернуть елки только ради женского тела – это не истории для Нового года. В любое другое время – пожалуйста, снимай, прокатывай, но не сейчас, когда душа просит праздника. Твое кино не греет, Тимур, твое кино тычет лицом в грязь действительности и показывает, что русский человек ничего не сможет изменить, так как от него ничего не зависит. Показывает, что за сто лет наша нация не продвинулась ни на шаг вперед, не стала моральнее или честнее хотя бы с самой собой. Оно, наконец, показывает, что никаких изменений Новый год никогда не приносит, и мы будем всегда там же, где и были.

Быть может, это действительно так, Тимур, но зачем тогда встречать Новый год? Зачем наряжать елку и загадывать желание под бой курантов? Не мне говорить, каким должно быть настроение от твоих фильмов, но оно получается совсем другим и это очевидно. Мне кажется, ты это и так знаешь, но по-другому работать уже не можешь.

Но, прости за банальность, я верю, что Новый год может многое изменить, в том числе и в твоем творчестве. Я верю, что на следующий праздник ты сделаешь что-нибудь особенное, сделаешь комедию, после которой я буду покидать кинозал с улыбкой на устах и только чистыми помыслами в голове. Я верю, что такое чудо может случиться, и я надеюсь, что ты мне в этом поможешь.

С Новым годом тебя Тимур, с новым счастьем!